Андрей Петрович Рябушкин, живя в девятнадцатом веке, рисовал московский быт семнадцатого века. Но и сейчас, глядя на картины художника из нашего двадцать первого столетия, мы видим, как мало изменилось наше отношение к жизни, как прет из нас то, что мы называем менталитетом. В одном из детских сочинений школьница написала, что рябушкинская красавица гордится тем, что она москвичка, вкладывая свое современное объяснение гордо вздернутому носу барышни в модной боярской шапке. И ведь она, наверное, права. Как легко представить эту девушку в немного другой одежде в современной столице.

В отличие от Рябушкина современный художник Миша решил обратить внимание на внутренний мир героини. Этот мир горбат, поэтому гражданка очень похожа на горбунью или даже на Верку Сердючку. И хоть волос и косметики у прелестницы поубавилось, ее глаза теперь открыты, и она смотрит на зрителя, как бы спрашивая: "Ну как я тебе, нравлюсь?". Но зритель молчит, и красавица замирает на полотне, чтобы задать свой бесперспективный вопрос следующему наблюдателю.

Сальвадор Дали очень любил выплескивать плоды своего болезненного подсознания на холст. Этот процесс он называл сюрреализмом. Данную картину художник назвал "Постоянство памяти", но название видимо оказалось не очень удачным, поэтому у произведения много других имен: "Мягкие часы", "Время течет", "Безысходность", "Твердость памяти". Часы ведут себя, как плавящийся сыр, и даже обманутые муравьи тупо начинают поедать один из хронографов. Сам же гений спит, уютно укрывшись мягким одеялом из циферблата.

На весьма отточенной копии картины показано более позднее состояние часовой композиции. Часы уже изрядно поистекли и окончательно потеряли свои формы, цифры расплылись и заполонили собой большую часть часовых фасадов. Стекло долго истекало и куда-то стекло. Гениальный длинноресничный художник продолжает сладко спать, уткнувшись лицом в испанскую землю-матушку.

Зритель, увидевший произведение "Постоянство памяти" хотя бы раз, уже никогда его не забудет, потому и название такое.

Нет ничего приятнее, чем рассматривать и изучать картины Иеронима Босха перед сном. Наполненные многочисленными символами, смысл которых уже преимущественно утерян, произведения художника хорошо читались его современниками, и делают его самым загадочным художником в наши дни.

Впоследствии, когда сюрреалисты объявили о главенстве подсознания в искусстве, сюжеты Босха, наполненные фантасмагорическими существами, по новому предстали перед современной публикой.

У Босха всегда было много копиистов и подражателей. Сегодня мы представляем работу одного из них. Достаточно точная копия картины "Фокусник", приписываемой Иерониму Босху. Бросается в глаза существенное отличие в копии от оригинала - босховский шарлатан-наперсточник стал одет в облачение православного священника с шапкой-камилавкой на голове. "Времена меняются, а игры все те же" - как бы говорит этим художник. Монашка на картине голландца изображена с лицом Путина. Его образ часто встречается в живописи того времени. Создается впечатление, что половина Голландии состояла из двойников и двойниц российского президента. Это говорит о тяжелой жизни народа в те далекие времена. Пока путиноликая монашка строго смотрит за фокусником-попом, за ее спиной какой-то неприятный очкарик обворовывает женщину с лягушкой во рту, видимо француженку. Впрочем, есть мнение, что лягушка, выпрыгивающая изо рта, фигурирует как символ глупости и доверчивости.

В общем, сюжет остался по-прежнему жизнен, хоть персонажи претерпели некоторое изменение. И в наш просвещенный век осталось место примитивному шарлатанству.

Швейцарский художник Арнольд Бёклин очень любил рисовать свою жену мадам Паскуччи, но у него все время получался Отар Кушанашвили, который, собственно, и стал музой для этого известного символиста.

Мы попросили известного современного художника из плеяды шестилетних символистов повторить подвиг Арни и нарисовать сию музу еще раз. Хотелось узнать - что получится. И получилось, судя по носу, таки лицо грузинской национальности, но судя по характерным брылям и выпученным глазам, это скорее Сосо Павлиашвили, чем Отар Кушанашвили.

Как бы то ни было, ясно одно, что непонятным образом регрессивная грузинская попса начала 21-го века оказала неизгладимое влияние на творчество выдающегося швейцарского живописца и скульптора 19-го века.