Что может рисовать человек, которого зовут Казимир Северинович Малевич, который женился на Казимире Зглейц, и мать у которого зовут Людвигой. Волею судеб ему пришлось рисовать супрематизмы, иначе никак.
Кроме этого, простите за тавтологию, Малевич малевал кубизм, футуризм, кубофутуризм и даже в некоторые времена года феврализм.

Мир Малевича плосок, как шутки Петросяна, и подтверждением тому является регрессивное полотно "Супрематизм: автопортрет в двух измерениях". Как автопортрет картина не очень похожа на Малевича, каким бы он ни был, хоть это и автопортрет, хоть и в двух измерениях.

Маленький живописец из детсада "Солнышко в двух измерениях" перерисовал шедевр с некоторыми поправками. Теперь знаменитый футурист стал более менее узнаваем, хотя по-прежнему непонятен.

Его передняя нога и задний костыль, встав в правильное положение, преобрели поразительную, ошеломляющую реалистичность. А любимый чёрный плюшевый пиджак Малевича с чётко прорисованной текстурой ткани просто разит зрителя наповал, даже кажется, что от него прямо с холста пахнет молью, которой предостаточно было в семействе самого великого плоского художника.

Мы отчётливо представляем, как обдолбанный Малевич закатывает декадансную ссору с Казимирой Зглейц, и она разозленная его футуристическим гоном, плескает в лицо бесконечно ранимого художника скверно разведенный балтийский чай.
Обиженный Казимир, нахлебавшись чая, запирается на кухне и гневно рисует свою жену в виде острого треугольника, насаженного на черный круг. Довольный своей местью, гений возбужденно стучит костылём по растрескавшемуся паркету.

Всё это мы отчётливо видим на копии фантастически проницательного малыша-супрематиста. Двумерные миры Малевича по-новому открылись для нас в работе, выполненной кистью ребенка.

Овальные колеса. Нога вместо оглобли. Жеребячий эмбрион, нарисованный на лошади. Беременная баба, несущая пятидесятикилограммового скота. Голубой козел, вольготно катающийся на телеге. Это кубизм, детка. На самом деле, все означает не то, что нарисовано, а другое. На самом деле козла везут на забой или продажу - т.е. не он всем заправляет, а таксист телеги является торговцем скотом. Лошадь тоже беременная по самые легкие, и это подтверждает сделанный ей по ходу движения рентген. Но вот баба все равно на сносях, и на ней катается какой-то теленок - видимо так было принято в дореволюционном Витебске, откуда родом был автор картины - Марк Шагал.

Копия картины весьма удалась. По крайней мере, колеса у телеги стали круглые, и исчезла эта внушающая тревожность ношением тяжелых предметов женщина с пузом.

Был период, когда у русских живописцев были в тренде халатные портреты. Но Репин со своим критическим реализмом пошел дальше и нарисовал знаменитого композитора Мусоргского спросонья и с похмелья. Модест Петрович взъерошен и потеряно смотрит в строну холодильника, или где там он любил охлаждать огуречный рассол. В голове музициста определенно рождается его "Сорочинская ярмарка".

Эту необычную картину решил перерисовать современный копиист, не знакомый с творчеством Модеста Петровича. Автор "Хованщины" предстал нам в образе мифического Чубаки - власолицего защитника справедливости. Для меня всегда оставалось загадкой, что за патронташ перекинут через плечо Чубаки? Теперь стало ясно - это просто нелепый бордовый воротник от халата великого русского композитора Модеста Мусоргского.

Раньше не было социальных сетей, и качкам, налюбовавшись всласть на себя в зеркала и лужи, некуда было выложить свои фото в трусах и мышцах. Но живописец Илья Машков нашел выход из затруднительной ситуации и нарисовал себя с другом Петром Канчаловским в весьма накаченном виде и выставил эту картину площадью 6 кв. метров на вернисаж. Друзья собрались попить чая с коньяком и стероидами - разделись до трусов, покачали гири и стали музицировать - какая знакомая нам всем ситуация.

В современной интерпретации произведения эта странная сценка отобразилась в некую бытовую пьянку. Возможно, автор изобразил потомков тех же персонажей - артиста Машкова и режиссера Михалкова, который, как известно, является внуком того самого Петра Кончаловского. Перекошенные позы деятелей культуры говорят о том, что они уже изрядно нарезавшись. Об этом же намекает огромная бутыль в руках современного лицедея Машкова. Покосившиеся натюрморты на стене и усато-удивленное лицо утомленного солнцем режиссера свидетельствуют о произошедшей только что драке. И конфликт еще явно не исчерпан. Ведь по театральному поверью, если на полу лежит ядро, то оно должно выстрелить.

Вся символика произведения говорит нам о падении нравов в современной России по сравнению с 1910 годом. Раньше, как бы говорит художник, культуристы по пьяни на скрипках да роялях играли, а теперь сами видите, что творят. И мы, о зритель, вынуждены с ним, скорбя, согласиться.